История в подробностях № 2(80) 2017. Хождение по мукам

    Всматриваясь в события 100-летней давности, мы видим их через призму современности. Нам уже известно, что было потом. В то время как действующие лица исторической трагедии 1917 года были лишены этого багажа знаний. Все мы — «дети Октября». Однако многие, игнорируя очевидное, причисляют себя к тем или иным политическим силам и течениям: кто-то подался в «белые», кто-то в «красные», а кто-то — в монархисты. Распри не утихают до сих пор. И истины в этом споре не найти. Он может продолжаться бесконечно долго. Мы родились после произошедших событий и повлиять на них не можем. Остается принять их как данность, а приняв, попытаться понять мотивы и цели людей, оказавшихся в историческом водовороте. Ни в коем случае не следует увлекаться поиском виноватых — это ложный путь, лабиринт без выхода. Некая доля вины лежит на каждом участнике тех событий. Не ошибается тот, кто ничего не делает, но порой и за бездействие приходится нести ответственность.
    Приведем два исторических свидетельства: выдержку из беседы участника разработки и реализации плана дворцового переворота А.И. Гучкова с русским дипломатом Н.А. Базили и воззвание Синода о поддержке «подвешенного в воздухе» Временного правительства.
    «Базили: Я одного только не понимаю, ведь речи Милюкова были одним из крупных факторов в революционизировании общественного мнения. Как он сам на это смотрел? Ведь, если он боялся взрыва, то с этим не вяжется характер его речи.
    Гучков: Он потряс основы, но не думал свалить их, а думал повлиять. Он думал, что это прежде всего потрясет мораль там, наверху, и там осознают, что необходима смена людей. Борьба шла не за режим, а за исполнительную власть. Я убежден, что какая-нибудь комбинация с Кривошеиным, Игнатьевым, Сазоновым вполне удовлетворила бы. Я мало участвовал в прениях, не возражал, а только сказал одну фразу, которая послужила исходной нитью для дальнейших шагов и событий: мне кажется, мы ошибаемся, господа, когда предполагаем, что какие-то одни силы выполнят революционное действие, а какие-то другие силы будут призваны для создания новой власти. Я боюсь, что те, которые будут делать революцию, те станут во главе этой революции… Я был убежден, что, если свалится власть, улица и будет управлять, тогда произойдет провал власти, России, фронта.
    Этих совещаний было два. Еще раз мы как-то собрались, а затем я был болен, лежал, и вдруг мне говорят, что приехал Некрасов, который никогда не бывал у меня. Приехал и говорит: из ваших слов о том, что призванным к делу создания власти может оказаться только тот, кто участвует в революции, мне показалось, что у вас есть особая мысль… Тогда я ему сказал, что действительно обдумал этот вопрос, что допустить до развития анархии, до смены власти революционным порядком нельзя, что нужно ответственным государственным элементам взять эти задачи на себя, потому что иначе это очень плохо будет выполнено улицей и стихией. Я сказал, что обдумаю вопрос о дворцовой революции — это единственное средство.
    Гучков: …Из беседы с Некрасовым выяснилось, что и он пришел к той же точке зрения о полной невозможности нормальными путями добиться коренной перемены правительственного курса, о неизбежности насильственного переворота, [явился] страх, что выполнение этой задачи возьмут на себя слепые стихийные силы улицы, рабочие, солдаты, тыл, и отсюда определенное сознание, что эту задачу должны принять на себя спокойные государственные элементы. Мысль о терроре по отношению к носителю верховной власти даже не обсуждалась — настолько она считалась неприменимой в данном случае. Так как в дальнейшем предполагалось возведение на престол сына государя — наследника, с братом государя в качестве регента на время малолетства, то представлялось недопустимым заставить сына и брата присягнуть через лужу крови. Отсюда и родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение с передачей престола законному наследнику. В этих пределах план очень быстро сложился. К этой группе двух инициаторов в ближайшие дни присоединился Михаил Иванович Терещенко, и таким образом образовалась та группа, которая взяла на себя выполнение этого плана.
    Гучков: …Представлялись три конкретных возможности. Первая — захват государя в Царском Селе или Петергофе. Этот план вызывал значительные затруднения. Если даже иметь на своей стороне какие-нибудь воинские части, расположенные в резиденции государя, то было несомненно, что им будет оказано вооруженное сопротивление, во всяком случае, предстояло кровопролитие, которого хотелось избежать. Другая возможность была произвести эту операцию в Ставке, но это требовало если не прямого участия, то, во всяком случае, некоторого попустительства со стороны высших чинов командования. Не хотелось вводить этих лиц в состав заговора по многим причинам…
    Базили: По соображениям военным, патриотическим. Опасность раскола армии.
    Гучков: Требовалось, чтобы лояльные элементы им подчинились… В этой комбинации — в Ставке — мы встречали те же сомнения. Части могли быть на стороне [правительства]. Значит, опять гражданская война в пределах фронта. Если б цареубийство… но мы были против этого. Третья возможность — и на ней мы остановились — это захват царского поезда во время проезда из Петербурга в Ставку и обратно. Были изучены маршруты, выяснено, какие воинские части расположены вблизи этих путей, и остановились на некоторых железнодорожных участках по соседству с расположением соответствующих гвардейских кавалерийских частей в Новгородской губ., так называемых Аракчеевских казармах. Вот эта последняя комбинация нам представлялась технически более простой. Надо было найти единомышленников среди офицерского состава этих полков. Имелось в виду совсем не трогать солдат, а сосредоточиться только на том, чтобы получить единомышленников в самом офицерском составе. Мы крепко верили, что гвардейские офицеры, усвоившие отрицательное, критическое отношение к правительственной политике, к правительственной власти гораздо более болезненное и острое, чем в каких-нибудь армейских частях, мы думали, что среди них мы в состоянии будем найти единомышленников.
    Гучков: …Сам план рисовался таким образом. Значит, захват этой воинской частью фронтового поезда; затем, мы крепко верили, что нам удастся вынудить у государя отречение с назначением наследника в качестве преемника. Должны были быть заготовлены соответствующие манифесты, предполагалось все это выполнить в ночное время, наиболее удобное, и предполагалось, что утром вся Россия и армия узнают о двух актах, исходящих от самой верховной власти, — отречении и назначении наследника.
    Базили: У вас не было сомнения, что Михаил согласится быть регентом?
    Гучков: Это был бы указ государя. Незаконным было бы только моральное насилие, которое мы делали. Дальше вступал в силу закон.
    Базили: Был бы Совет Регентства, в который назначались лица?
    Гучков: Лица не намечались. Претензий на захват власти не было. Просто крепко верили, что новая власть, в основе которой лежал бы некоторый революционный акт, при образовании правительства была бы вынуждена считаться с иными элементами, чем старая власть. Поэтому у нас не было ни списка министерства, ни лиц совсем не намечалось, по крайней мере, у меня не было. Имели ли в виду другие — не знаю, но мы были убеждены, что если бы даже эта новая власть строилась на старых бюрократических элементах, то среди бюрократии было много людей государственного понимания и вполне чистых в смысле общественном, так что составить хороший государственный и технически подготовленный и приемлемый для широкого общественного мнения кабинет можно было даже не прибегая к элементам общественным. Это были бы Кривошеин, Сазонов… Мы не хотели придать характер захвата какой-то кучкой, а пускай в порядке основных законов образуется, но мы были убеждены, что [в правительстве] не могли иметь место ни Штюрмеры, ни Голицыны, ни Протопоповы…
    Базили: Это был бы возврат к чистой бюрократии.
    Гучков: Это была попытка не самим захватить власть, а очистить другим путь к власти. Я всегда относился весьма скептически к возможности создания у нас в России общественного или парламентского кабинета, был не очень высокого мнения… не скажу — об уме, талантах, а о характере в смысле принятия на себя ответственности, того гражданского мужества, которое должно быть в такой момент. Я этого не встречал. Я скорее встречал это у бюрократических элементов. Я осторожно относился к проведению на верхи элементов общественности… Меня очень подбадривала вот какая мысль. Мне казалось, что чувство презрения и гадливости, то чувство злобы, которое все больше нарастало по адресу верховной власти, все это было бы начисто смыто, разрушено тем, что в качестве носителя верховной власти появится мальчик, по отношению к которому ничего нельзя сказать дурного.
    Базили: Симпатии к мальчику были бесспорны.
    Гучков: Я до сих пор глубоко убежден: если бы удалось провести технически все это до конца, мы избегли бы всего последующего. Но трудность заключалась именно в технике дела и в том, что не только в низших, но и в средних слоях военного командования, если даже встречалось понимание [происходящего], то не встречалось жгучего чувства долга, повелевающего, что нельзя остаться в стороне, надо взяться.
    Гучков: С первых же дней существования Временного правительства я почувствовал его шаткость — та санкция сверху, та преемственность, тот легитимный характер, которые были бы ему даны новым монархом, занявшим место прежнего, отрекшегося, исчезли с отречением великого князя Михаила Александровича. И в то же время под него не были подведены снизу какие-либо прочные устои. Не было санкции народного избрания, не было законодательных учреждений, опирающихся на народную волю, и не было ничего конкретного. Были только общие смутные чувства симпатии, доверия, но и эти чувства не были ярки, не были прочны… Итак, Временное правительство висело в воздухе, наверху пустота, внизу бездна. Получалось впечатление, какого-то акта захвата, самозванства» (Базили Н.А. Александр Иванович Гучков рассказывает… Беседы А.И. Гучкова с Н.А. Базили (история стенограмм) // Вопросы истории. 1991. № 7–11).
    «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути…
    Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства, да даст ему силу, крепость и мудрость, а подчиненных ему сынов Великой Российской Державы да управит на путь братской любви, славной защиты Родины от врага и безмятежного мирного ее устроения» (Обращение Священного Синода ко всем чадам Православной Российской Церкви по поводу отречения Императора Николая II и отказа Великого Князя Михаила воспринять власть до решения Учредительного Собрания. 1917 г. 9 марта 1917 года. Церковные ведомости. 1917. № 9–15. С. 57).

    Михаил Кобылинский, главный редактор

     

    Полистать журнал

     

    Содержание номера
    "История в подробностях" № 2(80) 2017
    "Хождение по мукам"

    3   Слово редактора
    6   Хрусталев В.Н. Прологъ трагедіи. Къ исторіи противодѣйствія принятію Государемъ Императоромъ Николаемъ II Верховнаго Главнокомандованія
    22   Бей Е.В. Суд или судилище над бывшим военным министром В.А. Сухомлиновым?
    28   Бондарев В.А., Левакин А.С. Российское крестьянство при Временном правительстве: формы и результаты социальных конфликтов в деревне между Февралем и Октябрем 1917 г.
    38   Дорошина М.М., Муравьева И.И., Слезин А.А. «Встряхнулся богатырь»: Юношество российской провинции при власти «временных»
    48   Славнитский Н.Р. Продовольственный вопрос на Северо-Западе России осенью 1917 г.
    52   Стародубцев О.В. Поместный Собор Православной Российской Церкви 1917–1918 гг., восстановление Патриаршества
    56   Линник Ю.В. Леонид Каннегисер
    82   Островская И.В. Общественный деятель и публицист Александр Петрович Аксаков: судьбы, пропавшие в революции
    86   Камардин И.Н. Борьба за квадратные метры поволжских рабочих в годы НЭПа
    92   Камардин И.Н. «Зеленый змий» и рабочие Поволжья в годы НЭПа
     

    Индекс цитирования 

     

    Рейтинг@Mail.ru

    Контакты

         

    +7 926 812 0370